Штурм Очакова 1737 г. Трагедия или статистика?
О штурме Очакова летом 1737 года написано достаточно много. Подробности похода Миниха на юг и штурм Очакова подробно описаны самим Минихом и другими участниками похода. Еще - поход довольно подробно освещался в дипломатической и частной переписке, откуда в основном и черпаются эти сведения историками.
Несмотря на довольно обширную библиографию, по какой-то неизвестной причине этому событию практически не уделяется должного внимания, с точки зрения краеведения. Многие авторы оставили интересные описания местности вокруг Очакова, характер укреплений и ход обороны завоёванной крепости.
Неизвестный автор XVIII века, возможно, даже очевидец, вел подробный «Журнал о происходящих в Очаковской крепости действиях во время неприятельской осады и атак октября месяца 1737 года». Этот весьма любопытный документ, датированный 8 декабря 1737, адресовался в Санкт-Петербург. Неведомым образом «Журнал» попал в Галичскую провинциальную канцелярию 19 апреля 1737 года, где и пролежал в неизвестности до 1896 года, пока не был издан вместе с другими, не менее познавательными, свидетельствами прошлого.
В силу ряда благоприятно сложившихся объективных обстоятельств Миниху удалось овладеть сильной крепостью, что называется, сходу. Военная удача фельдмаршала послужила поводом для множества слухов и сплетен. Времена людей не меняют: и сейчас - где успех одного, там зависть и клевета других.
После молебствования по случаю победы, армия Миниха снова выступила в марш, а в крепости был оставлен небольшой гарнизон (около 8000 человек) во главе с комендантом Штоффельном.
Ему была поставлена ответственная и сложная задача - в кратчайший срок восстановить укрепления. В том, что турки попытаются отбить крепость, сомнений не возникало. Работать приходилось в крайне неблагоприятных условиях из-за огромного количества извлекаемых из развалин трупов. Воздух был насыщен запахом гниения и в крепости было «без духу».
За три месяца напряженного труда капитальные укрепления цитадели восстановить полностью не удалось, но, зато смогли построить новые полевые укрепления. На подробном плане крепости, сделанном во время проведения работ, бастионы и ворота получили новые имена.
Шесть бастионов были названы именами Бирона, Принца Вольфенбителя, графа Миниха, генералов Ретца, Левендаля и Румянцова.
Ворота, выходящие к морю, стали называться Морскими. Это примерно там, где сейчас находится погранзастава. Хри- стофоровские (Крестовые) ворота выходили на нынешнюю Приморскую слободку, в направлении стадиона. В честь отличившихся на штурме полков были названы трое ворот. В верхней части крепости, на юго-запад, - стояли Преображенские (ориентировочно - в сторону «Черёмушек»). В северной части - Семёновские (в направлении КП «Водоканал»).
Измайловские ворота располагались в нижней части крепости, в линию с Христофоровскими, и открывались на восток. Впоследствии они получили название Водяных. На их месте сейчас проходит дорога, ведущая в Военный порт. Артиллерийская батарея, стоявшая на очаковском мысе, называлась Хассан-паланка.
Как сообщает очевидец, неприятельский авангард «15 числа пополудни часу во 2-м явился,... около Очаковской крепости разъезжал и,... подбегая под редуты, палили, и... с нашей стороны никакого урону того числа не было».
На следующий день под Очаковом появилось турецко-татарское войско численностью от 60 до 70 тысяч под командой Бендерского сераскера и трёхбунчужного Гендж-Али паши с несколькими другими пашами и нового крымского хана Бенгли-Гирея и Бело городского султана.
Утром следующего дня из крепости была сделана вылазка через Крестовские ворота. Взято четыре знамени и пленено двое турок. Пораженное дерзостью обороняющихся, неприятельское войско всю ночь обстреливало крепость из всех батарей.
18 октября в 4 часа пополудни противник предпринял генеральный штурм на самый «полисадник» у Измайловских ворот. «Божескою милостью и солдатскою храбростью... отбит с великим уроном и взятием трёх знамён...».
И все последующие военные успехи очевидец будет связывать с милостью Бога и храбростью воинства.
Развитию наступления из крепости воспрепятствовал неприятельский резерв, «который стоял на горе». На этой самой горе, которая оказалась курганом, противник возвёл батарею и «почал бомбы бросать ... во весь день». В дальнейшем, очевидец неоднократно упоминал о том, что напротив Измайловских ворот находилась «гора».
В современном представлении, эта гора (курган) находилась слева от военного порта. Её остатки отчётливо сохранялись до начала 1970 годов, а окончательно её спланировали в начале 90-х при застройке.
19 числа учинена крепостным гарнизоном вылазка от Преображенских ворот. Отбито у неприятеля несколько пушек и взято четыре знамени. Погиб во время атаки полковник Смоленского полка Анциферов.
20-21 числа обе стороны вели активную ружейно-пушечную перестрелку. Вечером 21-го неприятельская бомба попала в бастион у Крестовых ворот. На следующий день от неприятельской бомбы в Пермском полку фурман взорвало с порохом и «13 человек до смерти побило».
24 числа у Измайловских ворот неприятель «сильным штурмом приступил с конницею и пехотою с великим числом людей, к каланче к Крестовым воротам ворвался и жестоко штурмовал».
Этот приступ сами осаждающие считали генеральным. Они вначале добились некоторых успехов: выбили осаждённых из Хассанпаланки. Но последовавшая контратака «с вящим числом войска приступя к помянутому месту, турок выбили, и принуждены были янычары и другие турки ретироваться к своим шанцам». Штурм был отбит с уроном неприятеля более 6000 человек.
До 28 октября продолжались попытки овладения крепостью со всех сторон. Отвлекая гарнизон непрерывными атаками, неприятель тем временем готовил подкопы в сторону Измайловских ворот. Но наблюдателями из крепости «примечено, где неприятель свои мины копать начал».
Правильным было бы сказать, что осаждающие не рыли подкоп, а стали проделывать шурф для отыскания минного рукава. И они его нашли. Но осаждённые владели планами минных галерей крепости. И были готовы к минной атаке.
26 октября к Очакову подошёл турецкий флот, чтобы поддержать артиллерией намечающийся штурм. Но российская флотилия в союзе с казаками не пропустила к крепости подмогу, связав её боем, не дав приблизиться к берегу. Без поддержки артиллерии на удачный штурм рассчитывать не приходилось. «И видя то Сераскер, что не может их флот с флотилиею российскою сближаться, огорчился и призвал к себе капитана флотилии своей, велел ему голову отсечь».
Решительный перелом в осаде наступил 28 октября.
28 числа «за час до света» противник подорвал первый фугас, который «до полисаднику недоведен был». 5000 человек отряда спагов (сипахов) бросились в атаку. Удалось прорваться через полевые укрепления не более 300 человеку они прошли к Измайловским воротам.
Удачный подрыв контрминных фугасов, остановил неприятеля, решив исход осады.
«А во время неприятельского приступа, который весьма дисператен (здесь - неожиданный) был, - пишет очевидец, -от нашей стороны 2 мины изрядно действовали, отчего великое число у неприятеля пропало, а отставшие в великий страх вошли, так что хотя, как видно было, их командиры с боем принуждали их идти вперёд, но уже были непослушны и от ретирады не возвратились и, покиня не малое число знамён и бунчуков и свою амуницию, лестницы, шанцовые инструменты, и прочее, ушли».
Неприятель потерял во время приступов 20000 человек «между которыми многие знатные офицеры и начальники, а особенно янычарский ага был, потерял, окромя не малого числа раненых, и что свою ретираду и отступление от того города с великою конфузиею и скоропостижностию учинил, оставя несколько пушек, которые может быть в лиман бросал или в землю закопал и впредь ещё найдены будут».
Так, вкратце, выглядела оборона Очакова по записям обер-коменданта Штоффельна.
В его записях нет некоторых подробностей минной войны, которая подействовала на турок деморализующе.
Другой источник (составил российский конфидент по турецким источникам) донёс до нас подробности событий произошедших 28 октября.
К указанному дню турки проникли не в один, а в три минных рукава и вышли под стены крепости, ожидая вылазку гарнизона, чтобы взорвать заряды. Они рассчитывали нанести удар по живой силе и сделать пролом в стене.
Однако ж «российское войско все три подкопа сыскало и из двух порох выбрали, а третий накрепко завалили, дабы оный порох на сторону турецкую взорвал к их вреду и в близости же одного турецкого подкопа были два подкопа российские, которые так изрядно действовали, что, когда зажгли турки свой подкоп, то и российские зажглися».
Подрыв турками минных зарядов вызвал детонацию «вышеупомянутых двух российских подкопов». В результате колоссального взрыва в расположении неприятеля более десяти тысяч (!) турок «пропало в огне». В это невозможно поверить, но - факт. (Этот страшный «рекорд» был повторён в Первой мировой войне при проведении англичанами Мессинской операции. 7 июня 1917 года в результате взрыва мины погибли и пропали без вести около десяти тысяч германских солдат и офицеров).
Взрыв подземного заряда представляет собой ужасающее зрелище. Земля с гулом, за которым следует столб огня и дыма, поднимается вверх, сметая всё на своём пути, а потом, под действием обратной тяги, всё засасывается во внутрь. Распушенный взрывом грунт становится рыхлым, по нему передвигаться невозможно ни пешему, ни конному.
Теперь можно с полным основанием утверждать, что под Очаковом, в районе современного порта появилось самое массовое захоронение - безымянная братская могила десяти тысяч неприятельских солдат.
Но на этом неудачи турок не закончились.
Со стороны крепостного гарнизона был испробован «воинский обманный способ». После взрыва из крепости выступили солдаты гарнизона, имитируя побег в сторону лимана. Турки, воспользовавшись открытыми воротами, бросились к ним. В город вступило 800 человек с тремя знамёнами. Ворота за ними сразу же заперлись, и «турки с знамёнами в городе осталися, а солдаты, которые бегали... поворотясь назад, учинили над находящимися за городом турок нападение, где оные не малое число турок побили, а прочих прогнали».
Турецко-татарское войско за неделю осады уменьшилось на треть, «многие янычарские офицеры убиты, яко и сам янычар Ага также убит, но из пашей ни один не убит, а которые живы остались, то большая часть из них переранена; и чрез сей случай великий оных страх и ужас объял и в великую слабость пришли».
В лагере осаждающих началась паника. Она усилилась после того, когда на следующий день турки получили письмо «от салтана Нурадина, который оставлен при устье Буга для осторожности». Нурадин сообщал, что усмотрел некоторые суда, следующие из России к Очакову. На самом деле, никаких подкреплений в Очаков не шло, и идти не могло за неимением оных. У страха глаза велики.
В ночь на 29 октября осада крепости была снята. Турки «от Очакова ушли с великим поспешением». Была брошена почти вся артиллерия и амуниция.
За время обороны крепости из гарнизона погиб 301 человек, в том числе штаб- и обер-офицеров 16. Ранения получили 718 человек (из них - 44 офицера).
Оборона крепости Очаков в октябре 1737 года вошла во многие пособия по минному делу, как образец умелого и смелого использования минного оружия. И одновременно - как факт самого массового убийства, совершённого в самый малый промежуток времени.
Изредка возникают споры: чем всё-таки считать массовую смерть под стенами крепости: умышленным убийством или боевыми потерями? Это трагедия или ратный подвиг? Память о защитниках крепости, как и о тех, кто ею хотел овладеть, сохранилась в виде исторической статистики.
А на вопросы ответ не отыщется, пока льётся кровь.
Вадим Шпилевой,
член Национального союза журналистов Украины
Газета «Чорномоська зірка» №67-68 от 25.08.2017 г.