«Бестрепетный герой бригадир Горич...»
«Историю надо не переписывать а, если не знать ее досконально, то хотя бы помнить главное.
Помнить ту крошечную часть, что касается истории родного города.»
В.Шпилевой
При развернувшейся полемике о переименовании улицы Шмидта, я рискую навлечь на себя гнев, напомнив, что историю надо не переписывать а, если не знать ее досконально, то хотя бы помнить главное. Помнить ту крошечную часть, что касается истории родного города.
История нашего города во всех отношениях уникальна и самобытна. Крепость Очаков - предмет раздора главных европейских цивилизаций на протяжении нескольких столетий - город, у стен которого было положено свыше сотни тысяч жизней, в одночасье стал захолустьем. Планы строительства на месте Очакова южной Пальмиры незаметно переместились в сторону по-настоящему захолустного Хаджибея. Но и Очаков, несмотря на заштатный статус рос, его «население неуклонно множилось».
Единственные свидетельства одновременно трагичного, славного и героического прошлого - некогда могучей крепости и цветущего города - остались только в названиях улиц. Редкий пример, когда почти все улицы и переулки в городе были названы именами героев и полководцев, «воевавших» Очаков.
Волна идеологического затмения 20-х годов - следствие безумной классовой борьбы - стерла с карты города все имена.
Ни горбачевская «перестройка», ни третье десятилетие независимости не позволили восторжествовать исторической правде на очаковских улицах. Одесситы, в катаклизмах коммунистического строительства, не отказались ни от Де-Рибаса, Лонжерона, Ломбарда, Кобле... и других, кто начинал свою боевую биографию под Очаковом... А николаевцы, в преддверии 200-летия своего города, в условиях советской власти, сумели вернуть одной из улиц имя «отца» Николаева - Потемкина, а фамилию николаевского градостроителя Фалеева - никогда не убирали с фасадов домов.
Может потому, что историю свою соседи наши - просто любят? Как любят родителей, с их милыми недостатками и раздражающими архаизмами…
Шестой колонне в составе 4 полков и 250 стрелков по плану взятия Очакова зимой 1788 года отводилась роль нанесения главного удара. Командование ею было доверено бригадиру Ивану Петровичу Горичу. «...бригадир Горич, с 6-ю колонною, подошли к пролому, пробитому в бастионе. Немедленно приставлены были лестницы; бригадир Горич один из первых взошел на вал, и был убит».
Атака турецких укреплений и гибель бригадира запечатлены на картине Януария Суходольского и диораме «Штурм крепости Очакова русскими войсками в 1788 году» М. Самсонова. Каждый из художников изобразил этот драматический момент по-своему.
«Штурм Очакова 6 декабря 1788 г.» Худ. Я. Суходольский, 1853 г.
Об Иване Петровиче Гориче (1740(?)-1788) известно немного. Жизнь храброго офицера, выходца из кавказских низов, прошла у всех на виду, но не все его поступки зафиксированы в исторических документах. Немногочисленные свидетельства дополняют формулярную биографию: Горич знал несколько кавказских языков и имел несомненный дипломатический талант. Именно поэтому ему Светлейший лично поручал очень деликатные и ответственные задания на Кавказе.
Горичу безгранично доверяли его «башибузуки», с которыми он проводил молниеносные рейды в тылу у турецких войск. Но, кроме тактической смекалки, Иван Петрович обладал незаурядной личной храбростью. По результатам боевых действий против турок в первую Екатерининскую войну, подполковник Горич в 1771 году был награжден золотой именной медалью.
Благодаря своей беззаветной храбрости Иван Горич-старший довольно быстро стал продвигаться по служебной лестнице (в 1771 году — капитан армии, в 1773 году — секунд-майор, в 1774 году — подполковник). В 1776 году под его командованием были объединены все Терские казачьи войска. В 1783 году Горич-старший стал полковником, в 1787-м — бригадиром.
В начале 1788 года с полковником Горичем довелось встретиться будущему генералу А. К. Денисову(1763-1841): «В Елисаветграде находились князь Юрий Владимирович Долгоруков и большой Иван Петрович Горич, к которым я явился... Иван Петрович... очень обласкал меня и тем много утешил».
Летом 1788 года Горич в чине бригадира возвращается под Очаков и продолжает службу в осадном корпусе Суворова до самого штурма.
По плану штурма крепости командовать колоннами были поставлены генералы и только две - пятая и шестая, - наступавшие на главном направлении, возглавляли бригадиры - Хрущов и Горич. Во главе 6-й колонны требовалось поставить офицера, имевшего самую высокую боевую репутацию и авторитет, за которым, не дрогнув, пойдут солдаты.
Потемкин, зная о беззаветной храбрости верного офицера, доверил ему самое опасное и ответственное направление удара. От того, насколько успешным окажется продвижение 6-й колонны, зависел успех штурма в целом.
Роже де Дама (1765-1823), граф, адъютант Потемкина, был одним из тех, кому довелось видеть бригадира Горича в день штурма. По его меткому замечанию, Горич «был Георгий в азиатском костюме».
Как рассказывает де Дама, полковники и генералы были обижены предпочтением, которое Потемкин отдал Горичу, «человеку, столь чуждому подобного рода службе». В день приступа Горич «был поражен предчувствием, ставшим значительным, благодаря его исполнению. Когда пришли в траншею предупредить его о том, что собираются дать сигнал для атаки, то застали его с опущенной на руки головой, погруженного в размышления; потребовалось несколько минут, чтобы привести его в себя; наконец он поднялся, уверяя, что исполнит свой долг, но чувствует, что будет убит. Действительно, он довольно твердо прошел до низа бастиона и в то время, как он приказывал установить лестницы, был убит двумя пулями».
Дама и в своих воспоминаниях неоднократно называл Горича Георгием, с намеком на подвиг Святого Георгия- Победоносца, поразившего дракона.
Во время штурма в шестую колонну бригадира И. Горича входило 1200 бугских казаков во главе с их полковником П.Скаржинским. Сам полковник, капитаны Г. Пламенец, Г. Юраш, подпоручики О.Капуста и О. Пруев были ранены; за подвиг офицеры были награждены Очаковскими крестами, Скаржинский - отмечен Георгием 4-й ст.
В реляции об Очаковском сражении о подвиге Горича сказано: «Бригадир Горич, ознаменовавший служение свое невероятною храбростию, вступил на бастион почти вместе с своею смертию».
В 1903 году в Очакове был открыт первый (!) памятник. По всему Югу это был второй (!) памятник.
Протежировал строительство сам военный министр Куропаткин. Он направил в 1902 году Императору Николаю Второму Ходатайство командующего Одесским военным округом. Генерал от кавалерии, граф Александр Иванович Мусин-Пушкин (1827-1903) ходатайствовал о сооружении в крепости Очаков памятника бригадиру Горичу «для увековечивания памяти героических подвигов», который будет «представлять из себя весьма полезную меру в деле военного воспитания». Предложение было Высочайше одобрено.
По первоначальному проекту памятник должен представлять собой крест, установленный на пирамиде из сферических бомб и располагаться на месте гибели отважного бригадира. Но ввиду «запущенности и непривлекательности места», решено было установить памятник в лучшей части города, на пересечении улиц, носящих имя Горича и Кутузова.
Для строительства памятника из арсенала крепости были отпущены 4 бронзовых орудия и 40 пятипудовых сферических бомб. Бронзового орла для памятника отлил Б. Эдуардс.
Памятник бригадиру Горичу был торжественно открыт 6 декабря 1903 года к 115-й годовщине взятия Очакова. С каждой стороны памятника была прикреплена бронзовая доска. Надписи на них гласили:
- на первой (лицевой): «Сооружен 6 декабря 1903 года усердием гарнизона Очаковской крепости»;
- на второй: «Бестрепетный герой бригадир Горич, ознаменовавший служение своё беззаветной храбростью, вступил первым на бастион со своей смертью»;
- на третьей: «Воинам, послужившим Отечеству в турецкую войну 1787-1791гг.»;
- на четвёртой: «В память подвига бригадира Ивана Петровича Горича», (по другой информации - «Славный подвиг твой живёт с нами»).
«Военный сборник» за 1904 год (№12) отмечал, что орел на памятнике «напоминает одного из екатерининских орлов - бригадира Горича, который отважно взлетает на бастион турецкой крепости».
Неустрашимому бригадиру посвятил свою оду «Стихи на кончину» Иван Михайлович Долгоруков (1764- 1823). Она сделала известным имя молодого стихотворца. Первое его оригинальное произведение после недолгих цензурных козней все-таки было опубликовано в год штурма крепости в виде приложения к «Московским ведомостям».
Обстоятельства, вызвавшие написание стихотворения, Долгоруков впоследствии объяснил так: «По взятии Очакова были убиты князь Волконский и славный казачий наездник Горич. Первому тотчас появились стихи; о втором все как-то забыли. Мне стало досадно, что в самом подвиге патриотической смерти льстецы полагают различие между князем и казаком, тогда, как всякий солдат, положивший жизнь свою за отечество, равно с вельможами получает право на звучный отголосок похвалы».
О причинах запрета на публикацию автор впоследствии писал: «Для чего, не знаю. Но другой причины не вижу, кроме той, что Горич был не князь».
Похоронили Ивана Петровича Горича в Херсонском Пантеоне рядом с другими Очаковскими героями, павшими при осаде и штурме. Рядом с его могилой упокоены семь героев: генерал-майор П.С. Максимович, полковник Н. Корсаков, полковник П. Мартынов, генерал-майор И.М. Синельников, генерал-майор С.А. Волконский, Меллеры-Закомельские - отец и сын.
Прижизненных портретов Ивана Петровича Горича-Большого не сохранилось.
Исследуя награждения храброго офицера, были найдены несколько интересных свидетельств. Разные источники, каждый по-своему, давали описание награды. В «Записках императорского одесского общества истории и древностей» приведено четкое графическое изображение медали.
Медаль представляет собой так называемую «казачью медаль», выпускавшуюся в эпоху Екатерины Второй для «персональных пожалований с указанием лица, которому они предназначены». Награда изготавливалась для Терского казачества, в которое входили три группы родственных войск - Терское Гребенское, Терское Семейское и Терское Кизлярское. Медали чеканились в единственном (!) экземпляре. Удивительный пример уважения заслуг!
Потом, в 60-х годах, на месте уничтоженного памятника воздвигли памятник герою нового времени — Шмидту, на улице, получившей его имя в 20-е годы. Образ «мятежного лейтенанта» культивировался в СССР сверхмощно, как бы доказывая всему белу свету, что нарушение присяги во имя призрачной цели, если она напоминает коммунизм, приветствуемо. Невыразительный памятник Шмидту дважды (!) воспроизводился на почтовых конвертах.
Памятник Герою штурма все же восстановили, но в другом месте ... на чужом фундаменте. Героям нужна память, но не путем водружения их на чужие пьедесталы.
Открытие памятника Бригадиру Горичу 6 июля 1978 года.
Вадим Шпилевой,
член национального союза журналистов Украины,
По материалам собственной книги «Очаков. Неизвестные страницы»
Газета«Чорноморська зірка» №11-12 от 10.02.2017