Город Алектор. «А был ли мальчик?...»
При достаточно долгом и настойчивом повторении, любая ложь, подтасовка фактов или голая выдумка незаметно превращается в истину, на том простом основании, что о ней «все знают». А когда «все знают», ни доказательства, ни свидетельства уже не требуются, потому что их убедительно подменяет «всезнание».
Выдумки, слухи и сплетни, однажды удачно вписавшись в официальные документы, живут самостоятельной жизнью, став неоспоримой исторической достоверностью только потому, что о ней «все знают». И опровергнуть молву невозможно, потому что она закрепилась и существует, как свершившийся факт. Так рождаются легенды и мифы.
Однажды применив к такой «истине» метод научного познания, с опорой на первоисточники, свидетельства очевидцев и т.д., она (т.н. «святая истина») рассыплется, как карточный домик. Стоит каждому из нас только напрячь свою память: в ней наверняка отыщется не один случай разоблачения устоявшегося мифа. Но парадокс в том, что и после самого разгромного развенчания миф продолжает жить.
Попытаемся исследовать факты, о которых «все знают», не предвзято, основываясь исключительно на документах.
История возникновения Очакова соткана из нескольких мифов, берущих свое начало в глубокой античности, прерванных необъяснимой паузой; потом она так же неожиданно находит продолжение, возникнув в мрачном средневековье, торжественно заканчиваясь штурмом крепости зимой 1788 года.
Не будем сходу опровергать все, что нам известно по истории Очакова, не станем голословно заявлять, что все, что написано ранее, является неправдой, злокозненным вымыслом коммунистических идеологов.
Спокойно и не предвзято изучим информационный блок каждого исторического периода, опираясь исключительно на письменные документы, с учетом очевидностей и данных современной науки.
Итак, блок первый. Античность.
Почти каждый Очаковский путеводитель начинается примерно так: «По одной из существующих версий, на месте современного Очакова еще в I-III веке н.э. находился сарматский город Алектор, история жизни и смерти которого для нас осталась загадкой».
Популярная литература эту тему несколько расширила и пропагандирует две версии, по одной из которой, на месте современного Очакова еще в I-III веке н.э. находился сарматский город Алектор, а по другой - местность, занимаемая городом, известна со времен глубокой древности, приблизительно то ли с І-го, то ли с ІV-го века до н.э., когда на месте города, во времена Геродота, якобы находилась эллинская колония Алектор и храм Деметры. При этом, никаких подтверждений в пользу обеих версий, бесспорно, красивых и интригующих, не представлено. Но ведь, «все знают», что на месте Очакова...
Скорее всего, мы имеем дело с утверждением, впервые предложенным АПОЛЛОНОМ СКАЛЬКОВСКИМ (1806 г.): «Здесь процветали известные города: Ольвія, Алекторъ (нынѣ Очаковъ)... и др., ведшие большую торговлю с Римомъ, Греціею, Востокомъ, куда отправляли они хлебъ, рыбу, икру, шерсть, солонину и обоего пола невольниковъ. Очаковъ основанъ въ концѣ XV вѣка Крымскимъ Ханомъ Менгли-Гиреемъ, вѣрнымъ союзникомъ Іоанна Ш Великаго, на развалинахъ Алектора городка, принадлежавшаго какой-то Царицѣ Савроматовъ и разрушеннаго Гетами, какъ кажется, въ одно время съ Ольвіею, т. е. за 100 лѣтъ до Р. X.».
Немного позже высказанная профессором ЗЯБЛОВСКИМ точка зрения в столичном издании 1810 года, касаемой происхождения Очакова, осталась незамеченной: «Очаковъ въ древности именовался: Олвія, Бористенесъ, Ольбіополись, Ордессусъ».
Античное прошлое Очакова первым из отечественных литераторов попытался донести читателям в своем «Повествовательном, землемерном и естествословном описании Очаковския земли» (1794 г.) АНДРЕЙ КАЗИМИРОВИЧ МЕЙЕР. Обильно ссылаясь на древнегреческих сочинителей, цитируя, произвольно комментируя, он повторял их ошибки и заблуждения.
Примеры? Пожалуйста: «На месте нынешнего Очакова был город Ольвия, ибо Арриан, лежащий насупротив онаго остров Березань, именует Ольвийским». Или вот еще: «В восьмом столетии Херсонские (?) греки, по свидетельству Византийских писателей, против острова Евферия или нынешней Березани имели город Озополис и другие по берегу Черного моря в Очаковской земле селения». Что касается «Озополиса» - «города на Днепре», как спешат перевести это слово наши современники, Мейер пишет: «В 744 году, во время царствования греческого Императора Константина V, переселение их (евреев) из Азии в Европу на берега Черного моря было самое знатнейшее. В сие то время основали они, может быть, на месте нынешнего Очакова, город свой Офлию (твердыню Божью), и не сей ли город был из презрения наименован от греков Озополисом или вонючим...»
Подробно пересказывать все «научные» откровения Андрея Казимировича, щедро рассыпанные по целой монографии, нет надобности. Каждый желающий может самостоятельно ознакомиться с полным текстом его сочинений. Они в свое время оказали мощное влияние не на одно поколение историков. Его частное мнение впоследствии старательно переписывалось полторы сотни лет. Странность в том, что сторонники Мейера оказались абсолютно не критичны к его рассуждениям даже в наши дни.
В общем-то, названные авторы – дети своего времени - в полной мере отражали уровень исторической науки конца 18-го, начала 19 века.
Первую организованную попытку написать историю Очакова предпринял Гавриил Судковский на исходе 19 века. Он с большим тактом коснулся прошлого Очакова, связанного с греками. Преподобный отец Гавриил, в своем описании Очакова счел разумным отнестись осторожно к существованию Алектора и довольно тактично высказал мысль, что «на мѣстѣ Очакова, еще до Рождества Христова, существовала колонія эллиновъ Олъвійскихъ".
Во времена Судковского увидела свет книга А. СЕРГЕЕВА «Географические очерки России» (1866 г.), где уделялось некоторое внимание и Очакову: «Еще за шесть столетий до Рождества Христова ..., по берегам Черного моря был целый ряд торговых греческий колоний. Здесь процветали Никониян (где ныне Овидиополь), Исаякиян, Алектор (где ныне Очаков...).»
Судковский обстоятельно интересовался историй своего края и ему был знакомы опусы Мейера и других писателей. Не исключено, что он познакомился с доступной книгой Мышецкого по истории казачества, изданной в 1847 году. Это только предположение, но других первоисточников, дающих четкое представление о прошлом Очакова, когда писал свое исследование Судковский, мне разыскать просто не удалось. В упомянутой книге «Исторія о казакахъ запорожскіхъ» (1847 г.). сказано об Очакове буквально следующее: «на мѣстѣ Очакова, во II-мъ вѣкѣ по Р. X. находилось небольшое Эллинское поселеніе Алекторъ, принадлежащее нѣкоей Савроматской царицѣ».
Это, пожалуй, единственное сочинение, автор которого использовал метод, напоминающий научный анализ. Господин Мышецкий, говоря о связи Очакова и Алектора, сослался на некоего Dionis Chrisostomi. Возможно, и Скальковский использовал тот же первоисточник, готовя к печати свое Хронологическое «обозреніе исторіи Новороссійскаго края».
Сегодня при определенных условиях можно получить доступ к электронным ресурсам самых богатых библиотек мира. Путем, читателям неинтересным, мне удалось разыскать русскоязычный перевод античного писателя.
ДИОН ХРИСОСТОМ (ок.40-ок.120 н.э.), на которого ссылался Мышецкий, пишет буквально следующее: «изливаются же реки Борисфен и Гипанис в море около укрепления Алектора, которое, говорят, принадлежит жене царя савроматов». Как видно, первоисточник повторяет слухи. Из чего следует, что описание местности автор делал из записи бесед с сомнительными очевидцами, а может, с такими же, как сам, рассказчиками. Кроме скупых двух строчек в довольно многословном и подробном повествовании, об Алекторе больше – ни слова. Как и ни слова о пресловутом храме Деметры (Димитры). Если храм был, о нем наверняка должны были говорить очевидцы; храм – главная достопримечательность любого античного поселения. Этим скромным упоминанием об Алекторе античные писатели, точнее, один писатель, и ограничились. Во всяком случае, больше о нем – ни у кого никаких упоминаний.
Алектор, но уже как Alecturum, встречается еще раз, спустя несколько сот лет, в раннем средневековье (VII в.), в «Космографии» некоего АНОНИМА из Равенны. В одно время, когда на этом самом месте должен был находиться таинственный Озополис, если верить Мейеру. На местоположение Алектора-Alecturum указывает то, что у Анонима он упоминается рядом с местностью Dandarium, отождествляемой с островом Тендра.
Подробностей в описании городского устройства, быта жителей Alecturum в сочинении Анонима мы не находим. Только скользящее упоминание в предложении из нескольких слов, в переводе выглядящее примерно так: «Alecturum, что рядом с Dandarium». Слишком лапидарно и... непонятно.
Некий загадочный Alecturis указывается на карте 1650 года Ясониуса Pontus Euxinus, примерно в современном положении Очакова. Но работа Ясониуса - историческая карта в настоящем понимании - является реминисценцией античных поселений и ее всерьез рассматривать нельзя.
Для усиления версии Алектора, часто сообщается, что на месте современного Очакова также найдены следы древнеславянского поселения. Что за «следы» - остается неизвестным.
Данная версия, скорее всего, должна свидетельствовать о существовании на месте Очакова форпоста Киевской Руси. В подтверждение ее предполагается, что от Алектора произошло славянское название Олешье (Алешки). Не представив сколько-нибудь научного обоснованных доказательств существования Алектора, научное сообщество всерьез рассуждает о происхождении самого астионима.
Если согласиться с тем, что Алектор основан греками, о чем читаем в словаре Брокгауза-Эфрона: «на месте города, во время Геродота, стояла эллинская колония Алектор и храм Димитры», то свой астионим он мог получить от греческого Алексо -"отражающий", "защитник". Учитывая его географическое положение, такое предположение вполне реально. Тогда же и понятным становится предложение «Alecturum, рядом с Dandarium».
Получается, что Алектор следует искать на Тендре? Эта мысль нашла неожиданное подтверждение, правда, в виде версии, на страницах одной газеты, но об этом – под занавес. Если же город основали сарматы, переживавшие влияние римского господства, его название могло происходить от латинского "Alecto" (одна из фурий).
В славянской культуре не было традиции переименовывать «переводом» географические названия. Слова иностранного происхождения трансформировались под влиянием языковых особенностей или оставались в оригинальной транскрипции. На старославянском языке АЛЕ КТОР (от греческого ΆΛΈΚΤΏΡ) означает петух. Насколько такое название оправданно для приморского города – объяснить невозможно. Слово алектор в значении петух, долгое время бытовало в церковно-славянском и старорусском языке, закрепившись в письменной речи из евангелических текстов. Так, оно присутствует в нескольких Евангелиях, например, в Евангелии от Матфея (30:14): «Рече ему Иисус: Аминь глаголю тебе яко в сию ночь, прежде даже алектор не возгласит трикраты отвержешися мене».
Но такое значение вторично. Оно изначально было эпитетом солнца и точный перевод его «сияющий». По мнению одного авторитетного историка 19 века, словом алектор был назван петух, как провозвестник солнца или вообще источника света.
Связывая местоположение города с его именем, можно предположить, что город или какое-то строение служило маяком и таким образом его название с большой натяжкой это подтверждает.
Некоторые исследователи считают, что имя городу было дано арабами во времена Киевской Руси, называвшими его Алеска, что трансформировалось в Алектор. Для убедительности ссылаются на АБУ АБДУЛЛАХ МУХАММЕД ИДРИСИ - арабского картографа ХІІ века, который писал: От Алеска, красивого города в устье Днепра, до города Кано (Канев) считают 4 дня». Но данная гипотеза несостоятельна по временным критериям, и заниматься ее анализом не имеет смысла. Русские, литовские летописи ХІІ –ХІІІ веков уже четко называют город в «усть Днепра и Бога» Очаковом. Об этом более подробно поговорим в следующую встречу. Таинственная Алеска, возможно, скорее всего, знакомые Олешки. Хотя, кто знает...
Доступные и относительно достоверные письменные источники мы проверили. Какой вывод из всего прочитанного следует? Во-первых, свидетельств очень мало. Во-вторых, они все косвенные. В-третьих, они неубедительные. В-четвертых, источники базируются на неподтвержденных и противоречивых слухах и домыслах.
Как же так? Ведь, «все знают», что на месте Очакова…
Приступим к выслушиванию немногочисленных свидетелей, уж они-то ничего скрывать не станут...
Птолемей (ок. 87-165 г. н.э.) - краток: «Около Днепра города: Азагориум, Амадока, Зарум, Серим, Метрополь - Олбия, что и Борисфен называется, выше Аксиака реки град Ордес, а при повороте Днепра Леин град, Сарбикум, Ниоссум».
Примерно в 455–445 годах до н.э. на Северочерноморском побережье побывал ГЕРОДОТ и довольно подробно описал Ольвию.
Геродот следовал принципу: «Я обязан сообщать все, что мне говорят, но верить всему не обязан». Таким образом, он по своему усмотрению расставлял в своем обширном труде акценты, то сомневаясь в услышанном, то уверяя в правдивости записанного им. Геродот, подробно описывая встречающиеся на его пути мельчайшие речушки, ручьи, поселения, подолгу рассуждая о каких-нибудь незначительных фактах, побывав в устье Буга, оказался еще более немногословен: «Близ моря Борисфен - уже мощная река. Здесь к нему присоединяется Гипанис, впадающий в один и тот же лиман».
В описании виденных им земель нет ни единого упоминания об Алекторе или другом «торжище» на его месте.
Что полезное мы извлекли из скупых строк путевых заметок?
Самый авторитетный свидетель – Геродот – ничего не заметил на крутом берегу при внимательном обозрении заморских владений могущественной метрополии. Птолемей оказался несколько многословней, но ценность предоставленной им информации равна нулю...
Вот те раз! Что за номер? Ведь, «все знают»...
Ответить на вопрос: «А был ли мальчик?» взялась археология, как наука.
25 марта 1839 г. по ходатайству Новороссийского и Бессарабского генерал-губернатора графа ВОРОНЦОВА Одессе было создано одно из первых в России научных исторических учреждений: Одесское общество истории и древностей.
Общество получило право на производство археологических розысканий по всей Южной России: на казенных землях – с разрешения местного начальства, а на частных – с согласия владельцев.
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ СУМАРОКОВ побывал в Очакове в 1851 году. Писатель, сенатор, член Российской Академии наук, совместно с П. С. Палласом первым (!) догадался идентифицировать Ольвию с Урочищем Сто Могил. Демонстрируя знание предмета, он писал: «О греках ни малейшего напоминания, - обстоятельство, которое само по себе уже, если б и не было никаких других доказательств, могло бы опровергнуть нелепое мнение прежних археологов, будто бы Очаков стоит на месте древней Ольвии. Правда, что времена Дия-Златоуста здесь было селение, но только не греческое, а сарматское, а именно крепость Алектора».
«Алектор должен быть разыскан!» В 1853-1854 года в Очакове стали производить первые «розыскания». Находки оказались очень скромными и систематизировать их по культурным слоям в то время оказалось практически невозможным. Смешение их произошло вследствие неоднократного разрушения крепостных сооружений, ведения земляных работ по устройству мин, отрыванию рвов и насыпанию валов грунтом из минных галерей…
Граф А. УВАРОВ в своем исследовании о раскопках в Очакове впоследствии напишет, что местность, занятая Очаковом, и его окрестности изрыты следами укреплений; здесь часто находят в земле черепа, монеты, оружие и подземные ходы. Уваровым были замечены под водой большие каменные плиты с надписями на древнегреческом языке, возможно, остатки древней пристани. Надписи стертые и практически не читаемые. Впоследствии очаковские негоцианты – братья Гохманы – на этих самых плитах с надписями сколотят приличное состояние, как бы случайно «отыскивая» их десятками, на любую тему, в самых неожиданных местах.
Несмотря на находки, античное прошлое Очакова и его окрестностей в конце 19 века оставалось весьма приблизительным. Один из именитых ученых того времени писал: «Станція Руссовъ, при поѣздке, въ Грецію, была при устьяхъ Днѣпра, или въ лиманѣ Днѣпровскомъ, на островѣ, называемомъ Греками Св. Ейөерія. Греческая же станція, въ V веке, при поѣздке моремъ въ Кіевъ, была, какъ видно изъ описанія Приска, въ пограничномъ городѣ Одиссѣ (Όδησσος), который, по Appіaну лежалъ въ 80 стадіяхъ отъ острова Березани, а по Птоломею, на p. Axіacus (нынѣ Березань); слѣдовательно на мѣстѣ Очакова».
В 1867 году в Очакове при раскопках найдены фундаменты прочной каменной кладки из местного камня, здесь же выкопаны отдельные камни и черепки амфор и другой посуды, а также около 50 экземпляров ольвийских медных монет. В виде клада в это же время в Очакове нашли херсонесские медные монеты и серебряные - польской и венгерской чеканки. В связи с этими находками, «собиратель древностей», исследователь-любитель И. СУРУЧАН в 1888 году опубликовал свой доклад «Опыт доказательства местонахождения скифского укрепления Алектор и Золотого Берега Константина Багрянородного», где обрадованно писал: «Исследуя Очаков, я нашел в нем следы небольшого древнего укрепления, находившегося за нынешними батареями, в стороне города, обращенного к Березани, во дворе одного мещанина, откопавшего там камни и черепки от амфор и другой посуды, а также около 50-ти ольвийских монет разных... Ввиду этого я предполагал бы возможным поставить именно на этом месте скифскую крепость Алектор, что и было бы согласно свидетельству Диона Хрисостома, который говорит, что реки Днепр и Буг от Гипполаева мыса образуют озеро (лиман) диною около 200 стадий и впадают в море возле укрепления Алектор, принадлежащего, как говорят, супруге сарматского царя».
Науку «открытие» СУРУЧАНА вряд ли обогатило. Особенно, если принять во внимание длительное сотрудничество ИВАНА КАСЬЯНОВИЧА с Шепселем и Лейбой Гохманами.
Недалеко отступая от темы нашего повествования, стоит только упомянуть тот немаловажный факт, что деятельность братьев Гохманов на почве археологических розысканий, нанесла такой удар по археологии Очаковского края, от которого до сих пор оправиться не может ученый мир. По мнению профессора Латышева, подделки от Гохманов «продукты высокого качества», не отличимые от подлинников. Достаточно сказать, что жертвами очаковских ловкачей стали известные корифеи археологии Юга России — Латышев и Бертье-Делагард, не говоря уж о десятках частных коллекционеров и множества ведущих музеев, как в самой Империи, так и за рубежом. Жертвой очаковских мошенников стал Лувр – святая святых искусств!.. А тщеславного, но доверчивого Суручана братья откровенно дурачили. И дурачили настолько цинично, что умудрились всучить ему второй экземпляр скандальной тиары Сайтоферна, ранее проданной Лувру. В общем-то, благодаря Суручану, затеявшего «коронную» тяжбу с братьями, и последовало нелицеприятное «выяснение обстоятельств» в Лувре, когда античный шлем обличили, как «новодел». Поэтому «открытие» Суручана не только нельзя воспринимать всерьез, на него стоит обращать внимания не больше, чем на школьное сочинение прилежного отличника. Тем временем раскопки в Очакове продолжались. А. БЕРТЬЕ-ДЕЛАГАРД, побывавший на раскопках руин крепости в Очакове, пожертвовал Одесскому музею найденные им две половинки медного складного креста и надгробный камень местного камня со следами латинской надписи. Находки при раскопках Очакова и окрестностей попадались весьма ценные, но к Алектору отношения не имевшие. В 1897 году были обнаружены фрагменты неизвестной каменной кладки в Очакове неподалеку от берега и «черепки остродонных амфор с фасосскими клеймами». Насколько они имели отношение к Алектору, осталось неизвестным. В каталоге античных «находок» Гохманов амфорным клеймам отводилось не последнее место. Археологические находки, сделанные в Очакове были подробно описаны Уваровым, Латышевым и Бертье-Делагардом. Особенное место в описаниях находок было уделено их фальсификациям, мастерски выполняемыми очаковскими братьями.
Как видим, раскопки никак не подтвердили существование Алектора на месте Очакова, если не считать Суручановский «Опыт доказательства...» Официальные источники, исследователи и любители археологии выразили обоснованное сомнение в существовании Алектора; его бытование – не более, чем рабочая гипотеза.
При подготовке обширных «Материалов для географии и статистики России, собранных офицерами генерального штаба» во второй половине 19 века Очаков посетил подполковник Российского Генерального штаба АЛЕКСАНДР ОТТОНОВИЧ ШМИДТ (ШМИТ). 26-летний автор в своем объемном описании, касаясь Очакова, упоминает о его историческом прошлом. В качестве доказательства нахождения на месте Очакова более древнего городища, называет следы гавани и «безымянного древнего поселения».
Существование на месте Очакова древнего Алектора он допускает с осторожной оговоркой, («сказывают»), не делая, к сожалению, ссылки. Описание края в изложении Шмидта указывает на его глубокое знакомство с историческими первоисточниками, в частности, сочинениями Геродота, Мейера, Скальковского, Мышецкого, Уварова, Латышева. В более позднее время, при использовании труда А.О. Шмидта, оговорку, («сказывают»), касающуюся античного прошлого Очакова, имевшуюся в авторском тексте, при цитировании предпочитали опускать. Как, впрочем, и при использовании работ других авторов, упомянутых выше. Но, судя по синтаксической структуре текстов затронутой тематики, в подавляющем большинстве все-таки используется работа А.О. Шмидта, почти целиком вошедшая в авторитетный словарь Брокгауза-Эфрона. В послереволюционное время раскопки в Очакове временно приостановились. Следовало обобщить собранные материалы.
ВИКТОР ИВАНОВИЧ ГОШКЕВИЧ (1860-1928), советский учѐный-историк, Герой Труда, долго работал над систематизацией археологического наследия Херсонской губернии. В своих фундаментальных исследованиях по наследию края автор даже не сделал предположений о существовании на его месте поселения Алектор. Об Алекторе осталась только небольшая ремарка в Словаре Брокгауза-Эфрона, компилированная другими словарями, включая советские (уже безо всяких вероятных догадок), да настойчивые упоминания в рекламных проспектах по Очакову...
А как же...? Ведь «все знают»...
С окончанием раскопок в Очакове поиски мифического Алектора постепенно прекратились. Казалось бы, все точки над «ї» поставлены. Но во все времена находятся энтузиасты, готовые посеять зерна сомнения. Легенда о существовании храма Деметры и греческой колонии вблизи Очакова не давала покоя душам беспокойным и пытливым. Подполковник А.П. Чирков, «исполняя возложенное обществом поручение, при обозрении острова Тендра для составления топографического описания оного» отыскал нечто интересное. После посещения маяка он поведал читателям одной столичной газеты в 1904 году такое: «Да будет известно, что этот превосходный и прекрасно содержимый маяк существует более 40 лет и случайно построен на том самом месте, на котором 2500 лет тому назад существовал греческий храм и была колония греков-рыболовов». В подтверждение своих слов он приводит следующие доказательства: «В двадцатых, тридцатых, сороковых и даже в пятидесятых годах близ этого места казаки, матросы, рыбаки, чебаны и солдаты пограничной стражи находили древние греческие и римские серебряные, медные и даже золотые монеты, но, к сожалению, теперь об этих находках никто из живущих на острове не говорит ни слова и даже не верят, что в прошлое время бывали здесь подобные находки».
Вот-вот... Ведь неспроста «все знают...»
Знать бы тем, кто упорно настаивает на алекторном прошлом Очакова: «Нет нужды вести дальнейшие раскопки. Тому, кто ищет, достаточно одной-единственной достоверности. Дело за тем, чтобы вывести из нее все следствия...»
«Одной-единственной достоверности...»
Продолжение следует ...
По материалам книги В. Шпилевого «Очаков. Неизвестные страницы»