И вновь о Сладкове. Разные взгляды на один вопрос.
Историю пишут победители,
поэтому в ней не упоминаются проигравшие.
Артур Дрекслер
"Революции готовят гении, делают романтики,
а пользуются плодами – негодяи"
Отто фон Бисмарк
Несколько мыслей, которые возникли при прочтении статьи В. Шпилевого о И.Сладкове.
Передо мной список С. Бычкова о декоммунизации. Как на меня – я согласен. Мне, как и Шпилевому жаль М. Горького. Его роман - «Жизнь Клима Самгина» перечитываю всю жизнь. Хотя для понимания фигуры Горького периода гражданской войны, да впрочем, и нашего героя интересен такой штрих.
Конечно, мне будет приятней жить на улице Левадийской, чем Урицкого.
В переоценке ценностей должна присутствовать здоровая беспристрастность, а не политическая конъюнктура под лозунгом «декоммунизации».
А разве «здоровая беспристрастность присутствовала», когда их возводили? В меня навсегда въелась фраза «Есть мнение…». Она преследовала меня всегда: на пионерских, комсомольских и остальных собраниях и от нее некуда было деться. Она присутствует в нашей жизни и сейчас. Меня всегда восхищал артистизм ораторов, ее произносивших.
Как они театрально закатывали глаза к небу, туда же направлялся указующий перст. И я понимал: они напрямую разговаривают с Богом. Я думаю, что также возводился и памятник И. Сладкова.
Меня больше всего поразила дата: «открыт 20 июня 1989г». Уже опубликован доклад Хрущева, отменена 6 статья к Конституции СССР. До сноса памятника Дзержинскому оставалось два года. И ставится памятник, который изначально обречен.
А сноситься он, наверное, будет по ленинскому декрету: декрет СНК от 12.04.18 г. «О снятии памятников, воздвигнутых в честь царей и их слуг,..») / «попытка юмора»/.
«Но все ли символы прошлого связаны кровью со своими деяниями?»
«В отличие от своего предшественника, Сладков не занимался террором в отношении местного населения...».
Эти две фразы и побудили меня написать эту статью.
Задача оказалась не простой. И. Сладков был исполнителем. А история, как правило, пишет о первых лицах. В списках на декомунизацию его нет. Слишком мелок.
Я попытался собрать воедино, то немногое, что известно о нашем герое.
«Насколько мне известно, невинных жертв в Кронштадте не было. Во всяком случае, во время дальнейшего развития революции стихийные расстрелы уже не имели места. В случае обнаружения старых или новых грехов за каким-нибудь притаившимся контрреволюционером его подвергали аресту и доставляли в Кронштадтскую следственную комиссию, во главе которой стоял наш партийный товарищ И. Д. Сладков». Раскольников Ф. Ф. На боевых постах.
Конечно, можно согласиться. Если бы не:
«Зимой 1920/21 года в голодном и холодном Кронштадте супруги Раскольниковы вели образ жизни, который самым мягким словом определялся бы как «нескромный». Да, конечно, давно уже существовали пайки для «ответственных работников», «госдачи» и т.п., однако новоявленная традиция предписывала никак это не афишировать, тем паче не хвалиться. А супруги-революционеры расположились в богатом особняке, завели обширный штат прислуги, устраивали на прежний манер «приемы», на коих мадам /Лариса Рейснер/ любила блистать нарядами. Нечего и говорить, какое впечатление это производило на моряков, в том числе партийных». С.Н.Семанов. Кронштадтский мятеж. М., 2003, с. 87-90
«В июне 1920 года Раскольникова назначают командующим Балтийским флотом, и Лариса переехала к нему. Они поселились – в основном, конечно, она, потому что Раскольников все время проводил на кораблях, - в апартаментах бывшего военного министра Григоровича в Адмиралтействе. По воспоминаниям поэта Всеволода Рождественского, комната была забита волжскими трофеями: статуэтками будд, экзотическими тканями, бесчисленными флаконами духов и английскими книгами. И среди этого варварского великолепия – сама Лариса, в расшитом золотом халате, и над нею, на стене – наган и старый гардемаринский плащ... Источник.
Два посыла, прямо указывающий на кровавый путь И. Сладкова, следующие:
«Причем самое активное участие в расправе над мятежниками /Имеется ввиду Кронштадский мятеж/ принял главный комиссар Морских сил Республики И.Д.Сладков, уже имевший опыт проведения массовых расстрелов сдавшихся в плен врангелевцев и членов их семей. Стреляли в Крыму и отставных офицеров, даже глубоких стариков.» Источник
«После нового назначения и принятия дел Наморси /наморси начальник морских сил./ Панцержанский прибыл в Петроград, где узнал подробности беспрецедентных, по масштабам, массовых арестов командного состава Морских сил в бывшей столице в августе 1921 г. Списки «врагов Советской власти» и «неблагонадёжных» были в строгой тайне составлены центральной фильтрационной комиссией Морских сил во главе со Сладковым. Аресты - «изъятие» по терминологии того времени - проводила ВЧК. В одном из приказов значится: «фильтрацию и изъятие морских офицеров провести в двухдневный срок, считая с 10 часов 20 августа с.г. ... Приказываю изъять наибольшее количество офицеров - дворян, как кадровых, так и военного времени, как на судах, так и на суше. Особое внимание обратить на офицеров - артиллеристов, минёров и командиров судов». Изъятию подлежат и чиновники. Списки включали в себя всех бывших адмиралов, генералов, офицеров, военных чиновников и даже 80 безусых гардемаринов. Всего 977 человек. Часть арестованных расстреляли, другие томились в тюрьмах разных городов страны».
Статистика «изъятых», видимо, не велась. По данным военного историка В.Д. Доценко, из 5,5 тысяч офицеров флота (1917 г.) эмигрировало 2 тысячи, около 2 тысяч расстреляно, судьба многих неизвестна. На службе новой власти осталось не более 700 человек.
«Я явился в Московский отдел Морского Штаба, где уже был новый главкомор Панцержанский Э.С., предложивший мне работу у него. Штаморси /штаб морских сил … / еще находился в Петрограде и через пару дней я отправился из Москвы в Ленинград в Штаморси. Случаю было угодно, что я попал в купе, в котором ехал туда же и Сладков т.е. один из главных организаторов бессмысленной эпопеи, названной "фильтрацией". Сладков в это время уже был снят с должности комиссара Морских сил и вообще имел вид жалкий. Увидев меня, он сразу стал оправдываться, что он бы никогда не допустил бы такого издевательства над людьми, что вся эта затея пошла от Зиновьева и т.д. Я сказал только, что правда всегда в конце концов всплывает и разговор наш на том оборвался» А. Бекман
«После окончания гражданской войны большевики начали чистку командного состава Красного флота, где преобладали кадровые офицеры царского времени (6559 человек из 8455). Фильтрационные комиссии Петрограда и Кронштадта внесли в список неблагонадежных 977 человек. Центральная фильтрационная комиссия утвердила немедленное "изъятие" в течение 48 часов 329 моряков (командный состав Морской академии, командиры судов, артиллеристы, минеры, среди которых были князья, бароны, графы, дворяне и интеллигенты). Их вызвали для перерегистрации, арестовали и отправили в тюрьмы Орла, Вологды, Ярославля и других городов. Активную роль в этом сыграл комиссар Морских сил республики И.Д. Сладков». Н. С. Таганцев Дневник 1920-1921 гг.
«В Петрограде я повстречался со старым знакомым по Очакову и Николаеву — Иваном Сладковым — комиссаром военно-морских сил, комендантом Очаковской крепости. Когда-то мы воевали вместе. Он пригласил меня на работу ... Я опять окунулся в родную стихию, с июля 1921 по март 1922 года работал секретарём Реввоенсовета Черноморского флота.» (Папанин Иван Дмитриевич - Лед и пламень)
В 1920-1921 гг. будущий арктический деятель был комендантом Крымской ЧК. (то есть работал в тот самый период, когда в Крыму осуществлялась масштабная бойня сдавшихся в плен офицеров и солдат Русской армии, беженцев, а также "представителей свергнутых классов"). Апогей террора приходится как раз на этот период - с ноября 20-го по март 21-го. Расстрелы шли одни за другим. В обязанности Папанина как коменданта (комендантов еще называли "комиссарами смерти") входило приведение в исполнение приговоров и руководство расстрелами. Именно за это будущий полярник получил Орден Красного знамени. Правда, систематическое участие в казнях привело и к другим, менее приятным последствиям — И.Д. пришлось месяц-другой полечиться в клинике для душевнобольных. (История, в общем типичная для чекистов тех лет).
Малоизвестным является факт, что в бытность свою комендантом Папанин не только приводил в исполнение приговоры, но еще и обучал этому ремеслу юных чекистов, которые под его опытным руководством учились "искоренять гидру контрреволюции".
Позднее, начиная с 1939 и заканчивая 1946 г. Папанин был начальником Главсевморпути, игравшего важнейшую роль в снабжении лагерей ГУЛАГа». Источник: Залесский К.А. Империя Сталина. Биографический энциклопедический словарь. Москва, Вече, 2000
Воистину: Скажи кто твой друг...
«Уже после гражданской войны умер от туберкулеза мой старый товарищ по подполью Иван Сладков». Николай Александрович Ховрин (1893 — 1972 гг.) Очевидно по этой версии печаталась статья в БСЭ. Посмотрим на на этот факт с другой стороны.
«К несчастью, Советы не оставляли попыток избавиться от отца /Врангель Петр Николаевич/. И в конце концов им это удалось. Мы только-только перебрались в Бельгию. Родители считали, что нам, детям, лучше учиться в школе на французском языке. У нас был свой дом, в котором кроме нас с родителями жили бабушка, ее сын, который сделался ненормальным после заражения крови (это произошло еще до революции), и денщик отца. Неожиданно в один из дней из-за границы приехал родной брат этого денщика, матрос. Все почему-то нашли это совершенно нормальным - перебраться через границу, отыскать наш домик. Целый день этот матрос находился на кухне, а вечером уехал. Поинтересоваться более подробно, кто он, откуда приехал и куда уехал, никому и в голову не пришло. А отец вскоре заболел. У него был сильный жар. Но доктора не могли выяснить, чем он болен. Говорили, что это скоротечный туберкулез. Отец жаловался врачам: «Меня страшно утомляет работа мозга. Я не могу с этим бороться. Картины войны все время передо мной, и я пишу все время приказы, приказы, приказы». Сейчас-то я понимаю, что его отравили. Отец промучился месяц. Ему было только 49 лет. Многие не могли поверить, что отца больше нет. Его секретарь получал письма с просьбой заставить врачей удостовериться, что это не летаргический сон. «Не хороните генерала до появления трупных пятен», — писали сторонники отца. Наталья Петровна Врангель – Базилевская.
Я думаю, так погиб И. Сладков.
Как сказал Ж. Ж. Дантон (1759-1794): Революция пожирает своих детей.
Мне не нравится слово «романтик» применительно к политикам. Великим романтиком был Э. Багрицкий, написавший гениальные строчки:
Нас водила молодость
В сабельный поход,
Нас бросала молодость
На кронштадтский лед.
Боевые лошади
Уносили нас,
На широкой площади
Убивали нас.
Бисмарк, по сравнению, с революционными деятелями Октября, точно был романтик. Иначе он бы эту фразу написал бы так: Революции готовят злые гении, делают негодяи, и пользуются ее плодами тоже негодяи. А коммунисты-романтики: они гибли во Второй мировой и сталинских лагерях, в который раз восстанавливали страну, верили в хрущевский коммунизм, в горбачевский социализм с человеческим лицом, и не заметили, как потеряли все, а их партийные вожди превратились во владельцев «заводов, газет, пароходов».
В споре, стоять памятнику Сладкова или не стоять, пример Финляндии и Испании не корректен. Финны поставили памятник Ленину за то, что он дал им независимость.
А к памятнику «Примирения » слишком много вопросов. А финны уже давно живут при «социализме с человеческим лицом», радуются жизни и действительно все лучшее отдают детям.
Пока я мучительно карабкался по кровавым тропам, проторенными Р. Землячкой, Б. Куном и П. Дыбенко, в поисках нашего героя, В Шпилевой напечатал еще одну статью. Она посвящена П.П. Шмидту с тем же посылом. Я думаю, что у меня есть некоторые мысли по поводу этой трагической фигуры. И я о нем обязательно напишу. А читателю советую прочитать рассказ писателя Скита́льца (Степа́на Гаври́ловича Петро́ва) о последних часах жизни П.П. Шмидта.
Что касается нашего героя, то затратив на поиски несколько дней, прочитав несколько десятков книг и статей, я, надеюсь, посеял известный скепсис к официальной биографии И. Сладкова.
А настоящую биографию пусть напишут профессионалы.
А закончиться ли гражданская война? Все когда-нибудь заканчивается…
К сожалению, самая сложная наука – не воевать.
Робулец Ю.Н.